Александр Райзер
Воздух здесь пахнет зноем, полынью и Волгой
Поехать в деревню на Волгу, откуда родом мои родители и о которой столько слышал в детстве, я собирался давно. Поэтому на предложение побывать в тех местах и принять участие в памятных мероприятиях по случаю 70-летней годовщины депортации немцев Поволжья в конце августа этого года в составе официальной делегации Землячества немцев из России согласился сразу. В Москву из Берлина я добрался на аэробусе. А вот в Саратов наша группа отправилась на стареньком Як-42 ещё советских времён и всю дорогу волновалась, как бы он не развалился.
В первые дни у нас, покинувших Россию 15-20 лет назад, было такое ощущение, что время здесь остановилось. Если в Москве признаки динамичной западной жизни ощущались, то здесь на центральной площади Саратова всё ещё возвышался многометровый Ленин, а рядом панно на всю стену здания администрации славило героев революции…
Что время остановилось, показалось нам и из вступительного доклада научно-практической конференции «70-летие начала Великой Отечественной войны и депортация российских немцев» в Саратовском государственном университете профессора В. Н. Данилова, в котором он восхвалял Сталина как организатора победы и оправдывал необходимость выселения немцев Поволжья началом войны с нацистской Германией. Уверяю, этот доклад слово в слово мог прозвучать и наверняка звучал в этих стенах на лекциях по истории КПСС и двадцать, и тридцать лет назад, будто бы не было перестройки, а на дверях архивов всё ещё висели крепкие амбарные замки. К слову, тема легитимности «переселения советских немцев» (а не насильственной депортации. – А. Р.) в связи с началом войны вообще была рефреном многих выступлений на мероприятиях, посвящённых этой трагичной дате. Сомнительный тезис. Ведь война-то от Поволжья уже в 1943 откатилась, можно было бы и вернуть людей… А «родных» немцев в СССР содержали под режимом комендатуры вплоть до 1956 года. Ну а возвращаться в родные места и жить там, где пожелают, им запрещали вплоть до крушения СССР. Замминистра регионального развития РФ Максим Травников вообще заявил, что судьбу российских немцев предопределила не родная советская власть, а «один немецкий политик ещё за двадцать лет до депортации в своей книге». Мол, его и вините. Наверняка г-н Травников имел в виду книгу Адольфа Гитлера «Майн кампф» и его призывы к этническим немцам в других странах поддержать рейх. Но выселяли-то российских немцев не по указу рейха, а по директивам советского государства и с помощью НКВД. Владимир Путин, например, тоже призывает русских по всему миру не терять связь с родиной, помогать ей. Так что, по г-ну Травникову, в случае напряжения по линии Восток-Запад или, не приведи господи, войны их всех можно будет, обобрав, отправить без следствия и суда на каторжные работы и там треть истребить?
Но это всё было лишь фоном, не главным. Главным было то, что вообще стало возможным в Поволжье провести столь масштабные и знаковые для нашей реабилитации мероприятия. Что на многочисленных форумах и официальных встречах мы могли открыто говорить о своей трагедии. А затем достойно помянуть безвинно пострадавших. И за это, конечно, нужно поблагодарить Международный союз немецкой культуры, которому удалось сделать, казалось, невозможное, предоставив
сотням убелённых сединами стариков из всех «ссыльных» регионов России, жертвам депортации, возможность на закате лет побывать на своей малой Родине. При всём моём критичном настрое, уже за одно это следует поблагодарить администрацию Саратовской области, а также Межправительственную комиссию по делам российских немцев, правительство Германии, организовавших и профинансировавших эти, посвящённые 70-летию начала массовой депортации и преследованиям российских немцев, памятные дни на Волге.
При всей спорности толкования официальными лицами России причин и обоснований выселения, политики всех рангов всё же однозначно признали депортацию трагедией российских немцев, которая не должна больше повториться.
Помня о своей беде, российские немцы всегда помнили и о трагедии русского и других народов СССР. Поэтому на второй день пребывания в Саратове наша делегация приняла участие в церемонии возложении венков к Вечному огню у мемориала Победы на Соколовой горе, а затем отправилась на другой берег Волги, в Энгельс, где был торжественно открыт памятник «Российским немцам, жертвам репрессий в СССР».
Мы прошли по центральной площади бывшей столицы республики немцев Поволжья, мимо дома, в котором располагалось её правительства, далее, мимо старинного, спускающегося к самой Волге парка, к белому отреставрированному трёхэтажному зданию Государственного архива немцев Поволжья.
Церемония открытия памятника была волнующей: много людей, море цветов, юноши и девушки в национальных костюмах российских немцев, проникновенные слова, величавая траурная музыка… К подножью памятника подходят ветераны-трудармейцы и совсем молодые люди, чтобы высыпать по горсти земли, привезённой из мест «вечной ссылки»: Тюмени, Красноярска, Актюбинска, Караганды, Омска, Сыктывкара, Кирова, Вологды, Новосибирска… Одним словом, открытие памятника вылилось в событие историческое, знаковое, а на нелёгком нашем пути к полной реабилитации сделан ещё один шаг.
Закончился этот день литературно-музыкальным представлением в Саратовском академическом театре оперы и балета, составленным из произведений наших великих земляков – композитора Альфреда Шнитке и писателя Виктора Шнитке (Alfred und Viktor Schnitke). Музыка звучала в исполнении оркестра Саратовской государственной филармонии им Альфреда Шнитке. А ещё гости и участники мероприятий побывали на концерте органной музыки немецкого органиста, лауреата многих международных конкурсов Андреаса Роткопфа (Andreas Rothkopf), спектакле «Гуссенбах-Кучугурки» в исполнении театра «Предел» (г. Скопин), познакомились с творчеством художника Якова Вебера (Jakob Weber).
На следующий день организаторы запланировали поездки гостей по бывшим немецким деревням, в которых до депортации жили их предки. Нашу группу выходцев из бывшего Бальцеровского кантона повезли в город Красноармейск, некогда Бальцер, где нас встречал сам глава районной администрации. Провели нас по местному краеведческому музею, в экспозиции которого собрано немало предметов и документов, связанных с жизнью и бытом колонистов. Потом мы посетили немецкий культурный центр, прошли по некогда немецким улицам.
Вообще нужно отметить, что во всех бывших немецких деревнях нас встречали радушно, доброжелательно. Сочувствовали, что с российскими немцами власть, по их мнению, обошлась столь жестоко и несправедливо, и даже благодарили, что для нас явилось совершенно неожиданным, за дома, хозяйственные постройки, возделанные поля, которые от них остались и которыми они до сих пор пользуются.
С одной стороны мы, конечно, были там в гостях, а с другой стороны – дома. Но то, что нам искренне рады – ощущали во все дни пребывания.
О деревне Пфайфер на границе Саратовской и Волгоградской области, откуда родом мои предки, моя бабушка Магдалена Рейзер (Magdalena Reser), в девичества Гуммлер (Hummler), всегда рассказывала как о земле обетованной. Впрочем, это вероятно присуще многим, если не всем людям – тепло вспоминать о месте, в котором родился и где прошли твоё детство, юность.
До самой смерти она мечтала хотя бы на миг возвратиться туда, но не сложилось. Вернуться на Волгу мечтали и бабушка по материнской линии Катарина Штехман (Katarina Stechmann), в девичестве Рудольф (Rudolf), и мой дед Готфрид Штехман (Gottfried Stechmann). Но с этой несбывшейся мечтой так и умерли в Сибири, так и не вдохнув более воздуха, который, как они говорили, пахнет зноем, полынью и Волгой.
Поэтому попасть в места, столь любимые родными людьми, было для меня очень важно.
Ныне село Пфайфер называется Гвардейское, лежит оно в живописном месте на берегу речки Иловли. Когда-то в этой колонии жило порядка четырёх тысяч человек. Они занимались ткацким, тележным, кирпичным промыслами, хлебопашеством, скотоводством, торговлей. Сегодня же это небольшое селение, где живёт всего около пятисот человек.
Нет уже тех плодоносных садов вдоль реки, о которых рассказывали его бывшие жители, исчезли мельницы, цеха по производству масла, церковь разрушена, магазинов тоже нет, лишь несколько ветхих строений кое-как выживающего колхоза. Всё, что осталось от немцев – кирпичное здание купеческой лавки, в которой когда-то работала моя бабушка, да два-три старых деревянных колонистских дома. Такое же запустение, если не безысходность, и во всех остальных некогда преуспевающих сёлах немцев-колонистов, которые мы посетили. Так что, невзирая на радушный приём и настойчивые приглашения возвращаться, я бы советовал крепко подумать, прежде чем отправляться жить на Волгу. Воистину два раза в одну и ту же реку не войти.
К немногим местам, где немецкая жизнь потихоньку возрождается, можно отнести Маркс, бывший Екатериненштадт. Идёт реставрация величественного здания лютеранской кирхи, в котором 28 августа католический, лютеранский и православный священники провели совместное богослужение в память о депортированных и безвинно убиенных, действует Немецкий культурный центр. Запомнился фильм саратовца Дмитрия Лунькова «Русские немцы», снятый им ещё в середине 90-х прошлого века. Честная, искренняя работа о соседях-друзьях немцах, которых обстоятельства вынуждают покидать Россию.
… Пассажирам самолёта, в котором мы возвращались в Германию, раздали саратовскую областную газету «Новые времена». Центральным материалом первой полосы была статья о судьбе немцев Поволжья, озаглавленная «Помним всё – скорбим вместе». Вот этими проникновенными, примиряющими словами я, пожалуй, и завершу свой рассказ о путешествии на родину предков.
Берлин – Саратовская область – Берлин
